When I jab you with my sword, you'll feel it
Для тех, кто голосовал за проведение конкурса фанфикшена - ваше время настало!
Готовьте свои пальчики и клавиатуры!
Готовьте свои пальчики и клавиатуры!
ПРАВИЛАРазмер: драббл, мини (при желании и вдохновении можете присылать и миди, жестких ограничений ставить не будем)
Жанр: любой
Категория: джен и гет
Рейтинг: без ограничений чем выше - тем лучше xD
Шапка для текста:
Название работ пишите обязательно! Это важный момент в процессе будущего голосования.
Темы на выбор:
- Килли и современный мир
- Первое свидание
- Болезнь/уход за больным
- Совместная уборка/готовка/душ etc.
- Свободная тема
Но т.к. праздники не за горами, предлагаем все же основной темой сделать новогодне-рождественскую и все, что с ней может быть связано.
При желании ее можно обобщить с одной из предложенных выше тем.
Так же разрешается текст с использованием Эммы и Киллиана по отдельности и, конечно, других сторонних персонажей.
Готовые работы присылайте на u-mail сообщества с пометкой в теме "на конкурс фанфикшена"
Последний день приема работ: 15 декабря
Всем лучи удачи, вдохновения и хороших идей!
Так же разрешается текст с использованием Эммы и Киллиана по отдельности и, конечно, других сторонних персонажей.
Готовые работы присылайте на u-mail сообщества с пометкой в теме "на конкурс фанфикшена"
Последний день приема работ: 15 декабря
Всем лучи удачи, вдохновения и хороших идей!
ГОЛОСОВАНИЕ!
К большому сожалению в конкурсе приняли участие лишь два райтера. За что им выражается благодарность администрации, вечная слава и почет!
Работы будут приведены ниже, от вас лишь требуется прочесть и проголосовать за наиболее понравившуюся.
Специально для тех, кому лень писать комментарии, голоса можно будет отдать одним нажатием кнопки.
Результаты через несколько дней.
Работа №1 — «Желание»Название: Желание
Автор: (после результатов конкурса)
Бета: отсутствует
Размер: Мини
Пейринг/Персонажи: Крюк\Эмма, Генри, Реджина, Чарминг, Снежка, Нил, мистер Голд и Белль.
Категория: Джен
Жанр: Флафф, ваниль и ми-ми-ми.
Рейтинг: G
Предупреждения: Пост-канон.
Краткое содержание: Эмма загадывает желание.
Размещение: Не жалко, только сначала спросите.
Эмме щекотно.
Эмма прикрывает глаза и задирает голову назад, чтобы почувствовать лёгкие обжигающие прикосновения крупных неповоротливых снежинок к порозовевшему от мороза лицу. Она упивается этой ненавязчивой лаской самой Матушки-Природы ещё с того самого момента, как впервые смогла забраться на подоконник в приюте, пододвинув к окну старый скрипящий стул с облезшей обивкой.
Заржавевшие крепления на оконной раме тогда поддавались с трудом, а чуткие уши воспитателей улавливали малейший шум, издаваемый воспитанниками, но маленькую Эмму не останавливали гипотетические будущие крики и оплеухи. Девочка с ногами забиралась на подоконник и высовывалась наружу, почти по пояс. Её не пугали холод, простуда, больное горло и неделя без прогулок – падающий снег манил куда сильнее. Закрыв глаза, она воображала, что гладит по лицу и рукам её не замёрзшая вода, а та единственная, о которой мечтал любой житель приюта – мама. Тонкие веснушчатые предплечья слегка покалывало от прикосновения волос, обязательно длинных и густых, таких, которые могли бы быть ей одеялом, а щёки щекотали мамины ресницы, соприкасаясь с её кожей между лёгкими нежными поцелуями. Иногда Эмма совсем уж увлекалась своей фантазией, и пару раз даже чуть было не падала из окна из-за того, что чувствовала на скулах тёплое дыхание и нежный голос, что манил за собой в ночь, куда-то, где под одеялом можно было поговорить о первом понравившемся мальчике, или по пятничным вечерам вместе есть мороженное из одной вазочки, смеясь над «Клубом Диснея».
Из приюта в гипотетическую семью, для которых она была лишь средством дохода, и обратно, к скрипящей кровати и именной тумбочке, почти как Бильбо Беггинс, она путешествовала несколько раз, в надежде на то, что однажды её новая мама поцелует её в лоб, или же подбородок, мазнув по детской коже своими обязательно длиннющими, как в кино, ресницами, и заставит маленькую мисс Суон рассмеяться. Путешествовала девочка в надежде на то, что однажды ей не придётся возвращаться, и что тёмные волосы, тёплые и уютные, как одеяло, когда-нибудь сомкнутся вокруг неё и жёсткие их кончики огладят тонкие руки. Но любимое окно с ржавыми креплениями оконной рамы встречало её, как родную, вновь и вновь.
Приют с годами остался позади, как и надежда на то, что красивая и нежная женщина когда-нибудь назовёт её своей дочерью и заставит её смеяться. Осталось лишь чувство глубокого умиротворения и какого-то специфического воображаемого уюта от того, как тает на коже снег. Вместе со своей иллюзорной матерью, что расщедривалась на нежность лишь в снежные зимние дни, она шла по жизни с грустной улыбкой на лице и недоверием в окружающим. Вместе с ней когда-то отреклась от сына в попытке сделать его жизнь лучше, под руку с ней бежала за скрывавшимися от жен и закона мужьями.
Матушкин шёпот привёл её следом за Генри в Сторибрук.
Эмма слышит приглушённый смех и улыбается, зажмуриваясь ещё сильнее. Если очень сильно постараться, открыть рот и проглотить одну из особо крупных снежинок, то можно загадать желание, которое обязательно сбудется. Эмма хочет загадать самую малость – чтобы в её жизни больше ничего не менялось. Она, как сквозь вату, слышит, как Девид пытается откупорить шампанское и жалуется на то, что кажется, потерял штопор, а Мери Маргарет с Генри подпевают телевизору, по которому сейчас в который раз крутят по кругу «Реальную любовь». Их новый дом, кажется, на весь город распространяет волны уюта и домашнего тепла, и мисс Суон греется, утопает в них, стоя на пороге и ловя лицом асимметричные крупные снежинки.
Горло обжигает холодом, и женщина спешит сформулировать своё желание, но в голове отчего-то полная каша из-за нахлынувшего чувства хотя бы не полнейшего, но уж точно простого счастья. Эмма никогда не была частью старинной книги Генри, не была персонажем сказки или жителем Зачарованного Леса, а потому «счастливый конец» был понятием к ней неприменимым. Однако, её отцом был Прекрасный Принц, а матерью – Белоснежка, дедушкой её сына являлся Румпельштильцхен, а приёмной матерью – Злая Королева. Весь город полнился героями сказок, а получить желаемое можно было лишь искренне поверив или загадав желание голубой звезде, оттого мисс Суон прикусила верхнюю губу, пряча от окружающих и самой себя непрошенную шкодливую улыбку, и загадала.
-Ешь снег, Суон? Неужели Белоснежка так плохо готовит?
Женщина резко развернулась и тут же тихо охнула, когда прямо в лицо ей, немного ниже переносицы, угодил плохо утрамбованный, для мягкости, снежок. Она зашипела кошкой и вскинула руки вверх, тут же проверяя, цело ли лицо. Никаких повреждений, кроме слегка задетой гордости.
-Не переживай, красавица, калечить не собирался. Хотел лишь застать тебя врасплох. – В голосе его слышалась какая-то странная мягкость вперемешку с еле сдерживаемым смехом. – Как видишь, я чертовски внезапен.
Эмма скептически хмыкнула, наклоняясь вперёд, и загребая ладонью в шерстяной перчатке немного снега. Пара секунд, и увлёкшийся нахваливанием самого себя пират резко замолкает, когда прямо в нос ему попадает ответный снаряд. Пока Джонс отряхивался, женщина ухватила с растущего рядом куста лавра ещё немного снега и сделала несколько быстрых шагов вперёд, сокращая между ними расстояние. Оттянув ворот кожаного плаща – Господи, да когда же он удосужится переодеться! – Суон ссыпала туда содержимое согнутой лодочкой ладони. Когда-то, в приюте, это было любимым её занятием. Тем самым она доказывала другим мальчишкам и девчонкам, что быстрее их, и что грубая сила, в виде снежковой артиллерии, не способна её сломить. Снег был её другом, её второй матерью, что ласкала её лицо своими прикосновениями, и потому Эмма чувствовала его покровительство. В каждом своём шаге и замахе руки она ощущала, как сзади кто-то подталкивает её вперёд, смеётся на ухо и подбадривает, говорит «Умница, какая же ты умница».
-Умница, Суон. – Киллиан смеётся и скидывает плащ, а затем тянется целой рукой назад, чтобы хоть как-то избавиться от забравшегося под одежду холода. – Сколько тебе, лет, десять? Взрослые играют по-взрослому, а не нападают со спины и шулерят!
-И это говорит мне пират. – Женщина смеётся в ответ, не замечая толком, как заражается его легкомысленной весёлостью. – Но если тебе так хочется…
На их смех и крики выбегает полураздетый Генри, а за ним следом и Нил с Девидом, Снежка кричит что-то вслед о том, что они забыли про шарфы и шапки, а Эмме кажется, что она стала полноценным героем книги сказок, ведь происходящее с трудом можно было назвать её обычной реальностью. Спустя полчаса к снежной войне присоединяется и запоздавшая Реджина, чуть ли не на дороге кинувшая свою машину, которая тут же стала убежищем для команды Генри. Парой щелчков пальцев она восстанавливает изрядно уменьшившиеся на придомовом газоне запасы материала для самодельных снежных снарядов и включается в игру. Ещё год назад она, наверняка, высмеяла бы их и забрала Генри домой под предлогом того, что тот мог бы покалечиться из-за «шальной пули», но теперь смеётся мисс Миллз ещё громче своей бывшей падчерицы, которая вытирая слёзы от смеха зовёт всех с порога домой пить чай и готовиться к празднику. Генри всех менял в лучшую сторону, даже ту, что звалась когда-то Злой Королевой.
Ближе к полуночи, когда разморённый теплом и глинтвейном Девид дремал на диване в обнимку с Генри, мистер Голд с Нилом помогали Белль распаковывать её подарки, Киллиан с Реджиной сервировали стол, а Мери Маргарет с Эммой зажигали свечи, мисс Суон подумала о том, что, кажется, действительно попала в сказку, ведь для того, чтобы желание исполнилось, ей даже не пришлось искать голубую звезду или же закладывать свою душу. Ценой этого поразительного волшебства был лишь тот факт, что торжества невозможно отмечать каждый день, но небольшое ожидание стоило того, чтобы беззаботно радоваться жизни, не думая о проклятьях и бедах, и каждый праздник встречать в кругу большой и дружной семьи. На какой-то миг женщина испугалась того, что когда-нибудь ей всё же придётся платить неизвестную пока цену за столь желанное счастье, но затем мысленно покачала головой и улыбнулась чему-то своему. Всё это будет потом.
-Милая. – Часы били полночь, и щеки Эммы осторожно коснулись губы её матери. – С Рождеством.
Кончик носа зачесался от мимолётного прикосновения к нему ресниц Мери Маргарет, и Суон внезапно поймала себя на том, что абсолютно по-глупому улыбается, не стесняясь окружающих. Кто-то вручил ей бокал с шампанским, Румпель поднимал тост, Реджина что-то говорила о том, какой хороший год ждёт их впереди, а Эмма стояла, прикрыв глаза, и искренне старалась поверить в то, что сегодняшняя ночь – реальна, и что она не растворится с рассветом, как её детские мечты о семье, оставив за собой только слёзы.
Ладони её осторожно коснулись чьи-то огрубевшие от постоянной работы подушечки пальцев, а насмешливый голос тихо спросил, перекрикивая безумно радующихся чему-то Девида с Нилом.
- Доктор Уейл сегодня не принимает, но могу показать тебя дежурному врачу. Что-то ты подозрительно счастливая сегодня, Суон, это настораживает.
Эмма открыла глаза и посмотрела на стоящего по левую руку от неё Киллиана. Мужчина с рассеянным видом поправлял ворот вязанного свитера с орнаментом из крюков, который подарила ему Белль. Без своего привычного кожаного плаща, сурьмы вокруг глаз, растрёпанный, сейчас он выглядел совсем уж по-домашнему и язвить ему совсем не хотелось. Ну почти.
-Только за компанию с тобой, Джонс, мне кажется, местных специалистов может заинтересовать твоя нездорово высокая самооценка.
Киллиан приобнял её за плечи одной рукой и быстро, практически незаметно, коснулся губами белобрысого виска. Мелкое хулиганство его не было замечено окружающими, оттого Эмме почему-то показалось, что ничего дурного в этом нет. В конце концов, сегодня праздник, пусть позволит себе немного вольности.
-С Рождеством, Суон. Постарайся почаще поддаваться своим чувствам ко мне в следующем году.
Женщина лукаво улыбнулась и поймала его улыбку в ответ.
-С рождеством.
Работа №2 — «Сказка»Название: Сказка
Автор: (после результатов конкурса)
Бета: K'arlin
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Крюк/Эмма
Категория: гет, джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Предупреждения: спойлеры к серии 3х11
Краткое содержание: Эмма ничего не помнит ни о Сторибруке, ни о всех тех событиях, что были с ним связаны. Но в её жизни появляется человек, который не сдастся до тех пор, пока, как ей кажется, не сведет её с ума. Или же наоборот - вернет ей разум?
Примечание: авторское видений жизни Эммы с Генри и связанных с ними событий после финала 3х11.
Размещение: Только после окончания конкурса с разрешения автора.
Он приходит каждый день. И каждый день она выставляет его за дверь. После той, первой встречи, руки он больше не распускает – как видно, урок усвоил. Просто молча кивает, разворачивается и уходит. Дверь она за ним захлопывает со всей силы, и мысленно желает ему больше не приходить. Хотя подсознательно знает: придет, завтра, и послезавтра, и так далее. Она привыкла, что её желания никогда не исполняются.
Генри в одно утро шутит, что для сталкера он слишком хорош собой. Эмма вскидывает бровь, дает ему подзатыльник и поторапливает в школу. Откуда младшекласснику известно о сталкерах она предпочитает не думать. Или просто делает себе мысленную пометочку при случае разузнать.
Он и впрямь не похож на обычного сталкера. Если люди, которым нравится следить за другими людьми, вообще попадают в категорию «обычных». Но парень в черном кожаном костюме, со шпагой у бедра и крюком вместо левой руки вообще не попадает ни в одну из категорий.
Он всегда поблизости: Эмма видит его у школы Генри по утрам, рядом с супермаркетом, в который любит заскочить вечерком за продуктами, на пороге своего дома каждое утро… Сначала её это нервирует, потом напрягает, потом раздражает, потом бесит. Однажды вечером она выходит на балкон проветриться, и видит его внизу, на скамейке. Он сидит один, откинувшись чуть назад и смежив веки. Эмма резко выдыхает, идет за телефоном, и начинает набирать номер полиции. Хватит с неё этой клоунады.
Дует прохладный ветер – зима не за горами, в конце концов – и ей становится как-то неуютно в тапочках на босу ногу и легком домашнем костюме. Она снова смотрит вниз, пока в трубке идут гудки. Он по-прежнему там. Вдруг он открывает глаза и смотрит прямо на неё. Улыбается и машет рукой.
Она отключает телефон и идет в квартиру, плотно прикрыв за собой балконную дверь. В голове стучится мысль, что дома у него, скорее всего, нет. Хотя ей его и не жаль. Но на душе почему-то тоскливо.
– Доброе утро, – приветствует он, когда они с Генри идут к машине.
Эмма привычно игнорирует его, доставая ключи.
– Привет! – машет Генри и ей хочется одернуть сына, но она этого не делает почему-то.
Просто молча садится машину. Выруливая со стоянки, она не смотрит в зеркало заднего вида. Она и так знает, чей взгляд там увидит.
Это её бесит. С каждым днем всё сильнее.
Ночью в супермаркете почти никого нет: охранник, зевающая кассирша, да единственный посетитель – Эмма. Она методично нагружает тележку продуктами из списка, заворачивает в отдел сладкого и останавливается.
Не единственный.
Она поджимает губы и подчеркнуто игнорирует его. Он смотрит на неё пару мгновений, потом – на выставленный товар. Берет один батончик, рассматривает его, хмурится.
– С орехами? – тянет задумчиво. – Он же такой тонкий, как они там поместились?
Эмма не отвечает, толкая тележку к кассе. Уже расплачиваясь, краем глаза замечает, как он минует раздвижные двери, провожаемый недоуменным и подозрительным взглядом охранника. Она делает резкий вздох и мысленно матерится.
– На, – уже на улице она кидает ему тот самый батончик.
Он ловит его одной рукой – быстро, едва уловимо, эффектно – на миг поднимает брови, потом кратко улыбается:
– Спасибо.
Она в который раз не отвечает, шагая к дому. Он идет за ней, на расстоянии в несколько шагов. Шуршит обертка, потом хрустит батончик. Дальше Эмма не слышит, заходя в высотку.
На следующее утро она опять выставляет его вон. Он уже даже ничего не говорит, просто звонит в звонок в одно и то же время. Она, помимо воли, удивляется этой точности, ведь ясно же, что часов у него нет. Он вообще как будто и впрямь из другого мира: не такой, как все, словно и впрямь вырванный из какой-то средневековой книжки.
Она всякий раз захлопывает дверь перед его носом, но он продолжает приходить.
Её это бесит. И она не из тех, кто может долго терпеть.
– Зачем ты это делаешь?! – рявкает она в одно утро, рывком распахивая дверь.
Он пожимает плечами:
– А ты?
– Что?!
– Ты знаешь, что это я, но всё равно каждый раз мне открываешь. Почему? – поясняет он, и она на миг теряет дар речи.
А потом со всей силы хлопает дверью. Звук похож на выстрел и Генри подпрыгивает, дожевывая тост.
– Мам? – зовет он неуверенно.
Эмма заставляет себя дышать ровно.
– Всё нормально. Доедай, а то в школу опоздаешь.
Ответа на заданный вопрос она всё равно не знает.
За окном падает первый снег, Генри радуется, как ребенку и положено. Бегает по квартире, прикидывая, куда бы поставить елку, потом начинает составлять список подарков. За себя и за маму – у них это уже традиция. Малец всё равно всегда знает, что ей нужно.
Уже перед сном Генри вдруг спрашивает:
– Мам, как думаешь, а он там не замерзнет?
Ей даже не нужно уточнять, кого он имеет в виду. Она просто передергивает плечами и подтыкает ему одеяло:
– Спи, завтра рано вставать. Поедем за подарками.
Сын счастливо улыбается и через пару мгновений уже сладко спит. Эмма ложится и сама, потушив в квартире свет. Её взгляд падает на балконную дверь, но она просто переворачивается на другой бок и приказывает себе уснуть.
Околеет и ладно. Его проблемы, в конце концов.
Они с Генри уезжают ни свет, ни заря, чтобы успеть к открытию ярмарки до того, как там соберется такая толпа, в которой будет не протолкнуться. В это утро она впервые уезжает до звонка в дверь, даже не столкнувшись с ним по пути к машине. В голову закрадывается ехидная мысль:
«Околел таки».
А в животе почему-то тугой узел.
На ярмарке куча народу, невзирая на ранний час, и им с Генри приходится изрядно попотеть, чтобы накупить подарков. Багажник уже с трудом закрывается, а Генри тянет её дальше, восторженно озираясь по сторонам. Она улыбается, глядя, как он сосредоточенно выбирает очередной подарок, но стоит чуть в сторонке, чтобы ему не мешать.
Отовсюду слышатся детские голоса, смех, восторженные крики – малышня снует под ногами, размахивая игрушками, гирляндами, сверкая улыбками. Взгляд невольно цепляется за ребенка, прижимающего к груди игрушечный самолет едва ли не с него ростом. Малыша подхватывает на руки высокий мужчина, чмокает в макушку, смеется вместе с ним. Рядом стоит женщина в белой шубе, ласково гладит ребенка по спине, что-то говорит мягким голосом…
Эмма отворачивается от счастливой семьи и натыкается на взгляд «знакомого». Он стоит в толпе, смотрит на неё, и ей почему-то вдруг становится так противно, так гадко, что она зовет Генри, хватает за руку и начинает продираться сквозь живую массу людей прочь.
Уже дома она извиняется перед сыном и обещает в отместку купить большущую елку. Он радостно бросается украшать дом, а она едет исполнять обещание.
Елку она покупает настолько огромную, что из-за неё не закрывается багажник. А у самого дома встает иной вопрос, и она в сердцах клянет все елки мира, соображая, как ей дотащить такую махину на их этаж.
– Помочь? – спрашивают за спиной, и она еле сдерживает раздражение:
– Сама дотащу.
– Узнаю Свонн, – хмыкает он и Эмма оборачивается, чтобы высказать всё, что думает насчет последнего замечания.
Но он ловко вытаскивает елку из машины и уже несет в дом. Она открывает ему дверь подъезда, но в саму квартиру не пускает.
– Ставь на пороге, – это звучит, как приказ, но он подчиняется.
– Если леди настаивает, – отвешивает полупоклон, и в этом движении нет ничего наигранного, шутовского или топорного. Только привычные, будто с детства привитые движения.
– Спасибо, – она, наконец, заставляет себя это сказать.
Он улыбается и пожимает плечами. А потом уходит, не дожидаясь, пока она хлопнет дверью.
А елка и впрямь оказывает жутко тяжелой. Но Генри радуется, и за одно это можно пожертвовать несколькими мышцами.
Эмма и сама не понимает, в какой момент раздражение сменяется спокойствием. А утренние визиты уже не вызывают глухой ярости. Они по-прежнему не разговаривают, она по-прежнему хлопает перед ним дверью, а он по-прежнему приходит и уходит, и уже даже ничего не говорит. Только на краткий миг задерживает взгляд на её лице, улыбается и ждет следующего утра.
Среди соседей он становится местной достопримечательностью, но с ним никто не общается. На него смотрят, как на диковинку, о нем шепчутся («О, глядите, опять этот чудик!»), на него украдкой тыкают пальцем, но никто не отправляет его в полицию и не спрашивает, что он тут, такой весь из себя средневековый, делает.
«Вы что, не видите, что парень – псих?» – вертится у Эммы на языке.
«Ты что, не видишь, что у него такие же глаза, как у тебя?» – шепчет ей внутренний голос.
– Они у нас разного цвета, – бурчит она самой себе.
Она знает, что дело не в цвете.
В Рождественскую ночь они с Генри гуляют по городу, лепят снеговика вместе с другими семьями на площади перед громадной елкой, а потом кидаются друг в друга снежками, и под утро бегут домой, раскрасневшиеся на морозе и счастливые. Генри уминает на кухне пятое по счету мороженное, и ложится спать, а Эмма пьет вино, чтобы согреться и сморит на мерцающую разноцветными огоньками елку в гостиной.
Ей кажется, что чего-то не хватает, но сил на раздумья уже нет и она отключается, едва коснувшись головой подушки.
На следующее утро у Генри болит горло и поднимается температура. Она ругает саму себя за мороженое и снежки за шиворот, и идет в аптеку. Температура спадает только под вечер, сын засыпает, а ей не сидится на месте. Она выходит на улицу, подставляет лицо падающим с неба снежинкам и прикрывает глаза, заставляя себя дышать ровно.
Она стоит так пару минут, а потом садится на скамейку. Та уже занята, но Эмма не обращает на него никакого внимания. Смотрит на свои руки, сложенные на коленях и всё ещё пытается выровнять дыхание.
– У тебя руки дрожат, – говорит он внезапно. – Замерзла?
Она делает судорожный вздох и вместо привычного молчания или колкостей признается:
– Генри заболел.
А потом её словно прорывает:
– Он с младенчества почти не болел, а тут поел мороженого и всё. Температура еле спала, я купила какие-то лекарства, должны помочь, но я не знаю, вдруг только хуже станет, а я просто не знаю, что буду делать, что же я…
Она бормочет какую-то несуразицу, ей стыдно и досадной одновременно, но он не перебивает её, просто сидит рядом и слушает. А потом, когда она резко замолкает, чтобы глотнуть воздуха, вдруг говорит:
– Всё будет хорошо.
Эмма молчит, а он повторяет ещё раз:
– Всё будет хорошо.
Впервые с того дня, как он впервые появился в её жизни и открыл рот, чтобы выдать поток какой-то сущей бессмыслицы, она верит ему.
Снег всё падает и падает, почти незаметно касаясь её белокурых волос и оседая серебристыми капельками в его жгуче-черной шевелюре.
Двое сидят на скамейке и молчат: женщина в домашнем костюме и дутой куртке, и мужчина в средневековой одежде пирата, при шпаге и с крюком вместо руки.
– Всё будет хорошо, – повторяет он уже в который раз и хлопает её здоровой рукой по колену.
Она не отдергивается, не сбрасывает его руку. Просто сглатывает и молчит. Он поворачивает голову и смотрит на неё. Она поднимает глаза в ответ.
– Как тебя зовут? – спрашивает внезапно, выдыхая облачко пара.
В животе порхают бабочки. Она не знает, почему. Она не пытается обдумать это. Она верит в это простое «Всё будет хорошо», как ни во что в своей жизни ещё не верила.
Он поднимает глаза к небу и вдруг спрашивает:
– Я расскажу тебе сказку. Хочешь?
Эмма просто кивает и он улыбается.
– Слушай. В некотором царстве…
Вопрос: Голосую ЗА:
| 1. Работа №1 — «Желание» | 4 | (18.18%) | |
| 2. Работа №2 — «Сказка» | 18 | (81.82%) | |
| Всего: | 22 | ||
@темы: Конкурс, Капитанский мостик, CS fanfiction
-
-
25.12.2013 в 19:34Оба фф хороши и создают ощущение праздника, которое упорно не желает создаваться вообще. Скрепя сердце отдала голос за второй фик, очень хотелось бы увидеть это в сериале)))) Хотя и первая работа очень достойная
-
-
25.12.2013 в 19:40